Анатолий Балуев: Все мы — большая родня
Текст: Федор ИСТОМИН
Для кинорежиссера Анатолия Балуева минувшие два года были, по сути, феерическими. За свои работы о Парме он получил широкое признание не только в России, но и за рубежом. Анатолий Данилович недавно вновь побывал в Коми округе. Собкор «Звезды» задал ему несколько вопросов.
— Анатолий Данилович, наши читатели живо интересуются вашим творчеством. Кинокартины «Быкобой» и «Мам», транслировались по окружному и областному телевидению, их показывала Москва. А насколько знаком с вашими работами зарубежный зритель?
— О «Быкобое» говорить, наверное, уже поздно, это — более отдаленная работа. Хотя и с ним я достаточно много поездил по кинофестивалям, в том числе международным. Восприятие было превосходное. По сути, коми-пермяков как народ повсюду открывают впервые. Они интересны иностранцам сами по себе. А вот чем именно привлекательны, до сих пор является загадкой даже для меня, сделавшего на коми-пермяцком материале почти десяток фильмов.
Что касается кинокартины «Мам», то она демонстрировалась на крупнейших международных фестивалях неигрового кино, состоявшихся в прошлом году в Амстердаме и Берлине. Кстати, в Нидерландах я из кинодокументалистов единственный представлял Россию. И довольно успешно выполнил свою миссию. Мою работу там поняли. В итоге фильм «Мам» вошел в тройку лучших. А вот с немцами не повезло. Они, прирожденные прагматики, любят во всем порядок, а у меня в картине — традиционная российская расхлябанность, расхристанная глубина.
Зато на ура приняли «Мам» итальянцы. Когда я прибыл в Триест на шестнадцатый международный фестиваль, проводившийся здесь в начале этого года и собравший весь цвет европейской кинодокументалистики последних лет, устроители конкурса меня встретили возгласами: «О, приехал наш победитель!» Но я, не раз обжигавшийся на подобных мероприятиях, был уверен: если главный приз дают деньгами, значит мне, российскому кинорежиссеру, он не достанется. У них, «старых капиталистов», свои дела. Так и случилось. Моя киноработа, удостоенная всяческих похвал критиков, заняла лишь призовое место, а победа досталась западному коллеге. Но и такой результат меня вполне устроил. Тем более, что на данном кинофестивале мне пришлось тягаться и с пятью раскрученными российскими кинодокументалистами, работающими «под Запад». Ни одна из их кинолент дипломов не получила.
Запомнился итальянский зритель — глубоко воспринимающий, эмоциональный. Итальянцев по-настоящему взволновал фильм, они непрестанно спрашивали меня: почему это при таком красивом и богатом крае вы так бедно живете?
Впереди — международный фестиваль неигрового кино в Париже. Жду приглашения с этой же работой. Так что картина живет. А это — главное для ее создателя.
— Хотелось бы узнать о новых ваших проектах.
— На моем монтажном столе — документальная киноработа «Сан-Донато». Так называется железнодорожная станция в пригороде Нижнего Тагила. Здесь только электрички останавливаются. На станционном бараке надпись — «Сан-Донато», что по-русски означает святой Донат. Смешно. У любого проезжающего мимо человека возникает недоуменный вопрос: «Откуда взялось в такой глуши итальянское название?»
Его история связана со знаменитой династией Демидовых, которые, как известно, были самыми богатыми заводчиками России и крупнейшими меценатами своего времени. Один из представителей этого рода в начале девятнадцатого века купил во Флоренции имение, которое носило статус княжества. Отныне все поколения Демидовых назывались князьями Сан-Донато. Демидовы заботились не только о благе своего итальянского поместья, они много доброго и славного свершили и для своего края. А если быть еще точнее в определениях, то для них Россия и Италия были единым духовным пространством. Не случайно, когда Демидовы начали строить железнодорожную ветку на север от Нижнего Тагила, они первую же станцию решили назвать в честь своего итальянского имения — «Сан-Донато», чтобы таким образом затвердить свой княжеский титул в сознании народа. Более того, в Нижнем Тагиле они построили величественную церковь с усыпальницей по аналогии со знаменитой капеллой Медичи в соборе Сан-Ларенцо.
Что осталось сегодня от благородных порывов Демидовых? Церковь вместе с усыпальницей, в которой покоился прах четырех поколений именитых россиян, коммунистические власти снесли уже в шестидесятые годы, построив на ее месте Дворец культуры «Юбилейный» к 50-летию, как тогда было принято называть, великого октября. Сегодня это громоздкое сооружение практически никому не нужно. В Нижнем Тагиле даже нет улицы имени Демидовых. И лишь чудом оставшееся название «Сан-Донато» на зачуханной станции еще напоминает некоторым эрудированным современникам о некогда знатном роде Демидовых, служивших в свое время опорой для Государства Российского. Во Флоренции все происходит наоборот. Здесь о Демидовых напоминает огромный памятник. Их именем названы улицы, виллы, школы, больницы, всего до десятка присутственных мест.
На мой взгляд, новый фильм, несмотря ни на что, не столько о нашей бестолковости и беспамятстве, сколько о духовном единстве разных народов. Я пытаюсь понять, каким образом могут быть связаны между собой столь разнородные вещи, как всемирно знаменитый город-музей Италии и неприметная железнодорожная станция не где-то там, скажем, под Москвой, а севернее Нижнего Тагила. Мы, люди, все-таки значительно ближе друг к другу, роднее, чем нам кажется.
— Ходят слухи, что вы собираетесь переехать в Пермь. Это правда?
— С годами все больше стало тянуть к родным местам. И я, скорей всего, не отказался бы, если бы меня пригласили работать в Пермь.
Оригинал: Пермская краевая газета «Звезда», 14.04.2005 http://www.nevod.ru/local/zvezda/page.php/zvezda/2005-04-14/3